БЕНЕДИКТ. Нет, хотя смотрел на нее очень внимательно.
КЛАВДИО. Благовоспитанная девушка, ты не находишь?
БЕНЕДИКТ. Что означает твой вопрос? Ты хочешь честь по чести узнать мою истинную точку зрения на этот предмет или тебя устроит традиционное мнение такого старого женоненавистника, как я?
КЛАВДИО. Ни в коем случае. Мне нужен твой честный и откровенный ответ.
БЕНЕДИКТ. Итак, на мой взгляд, если хвалить ее по большому счету, она маловата; если на полную катушку, – худовата; если на весь белый свет, – смугловата. От моих щедрот ей перепадет только одно признание: в каком-либо другом обличии она стала бы дурнушкой, а в своем нынешнем – она мне не по душе.
КЛАВДИО. Знаешь, мне не до шуток. Отвечай, как на духу, нравится она тебе или нет?
БЕНЕДИКТ. Ты что, решил ее приобрести или только прицениваешься?
КЛАВДИО. Такое сокровище никому не по карману!
БЕНЕДИКТ. Неправда. И прикарманить его есть кому, и не смыкать глаз подле него. Но что с тобой? Ты серьезно озабочен или притворяешься? А может, ты строишь из себя завзятого зубоскала и прямо сейчас примешься называть Купидона охотником за зайцами, а Вулкана мастером по дереву? Какую ноту мне взять, чтобы попасть в твою тональность?
КЛАВДИО. Из всех, кого я видел, это самое бесподобное существо на свете.
БЕНЕДИКТ. Я хорошо вижу без очков, но ничего подобного в этом существе не приметил. Вот ее кузина – подлинная красавица. И если бы не засевшая в ней фурия, она бы отличалась от сестры точно так же, как майские деньки от декабрьских. Но, я надеюсь, у тебя не возникло желания выйти в мужья? Или как?
КЛАВДИО. Если бы Геро пошла за меня, а я отказался от нее, я солгал бы самому себе.
БЕНЕДИКТ. Докатился! Нет, видимо, тебе – да и никому в мире – не сносить шапки, которая не топорщилась бы на голове самым подозрительным образом. Отсюда вывод: в природе не водятся неженатики шестидесяти лет от роду. Ну да ладно. Суй себе холку в ярмо, если хочешь по воскресеньям жевать семейную жвачку. – А вот и дон Педро. Он, похоже, вернулся за нами.
Входит ДОН ПЕДРО.
ДОН ПЕДРО. Если не секрет, какие тайны помешали вам пойти вместе со мной и Леонато?
БЕНЕДИКТ. Ваше высочество, сперва прикажите мне донести на графа.
ДОН ПЕДРО. Если ты воистину предан мне, доноси.
БЕНЕДИКТ. Верьте слову, граф Клавдио, когда мне доверяют тайну, я немею. Но если мне намекают о моей преданности, а тем более – обратите внимание! – об истинной преданности, делать нечего. Итак, он полюбил. Кого именно? Это будет реплика вашего высочества. Быстроглазую Геро, дочь Леонато, – быстренько ответит он.
КЛАВДИО. Если бы так было на самом деле, ответ правильный.
БЕНЕДИКТ. Как в старинных преданиях, милорд: «Этого не было, этого нет и не дай Бог этому случиться.
КЛАВДИО. Господи! если моя страсть не остынет с быстротой молнии, пусть случится именно это!
ДОН ПЕДРО. Аминь! Если ты влюблен в эту девушку, тебе повезло: ей цены нет.
КЛАВДИО. Вы ловите меня на слове, милорд?
ДОН ПЕДРО. Я сказал, что думаю, даю слово.
КЛАВДИО. И я, что думаю, то и сказал, клянусь честью.
БЕНЕДИКТ. И я, что сказал, то и думаю; и даю то же самое и клянусь тем же, чем и вы.
КЛАВДИО. Я чувствую, что люблю ее.
ДОН ПЕДРО. Я знаю, что ей нет цены.
БЕНЕДИКТ. А я не чувствую, что ее стоит любить, и не знаю, какова ей цена. Пытайте меня каленым железом, сожгите на костре, но от этого своего убеждения я не отрекусь.
ДОН ПЕДРО. Ты на словах всегда был пламенным атеистом в любви.
КЛАВДИО. И если бы не пересиливал себя, никогда бы не сыграл этой роли на деле.
БЕНЕДИКТ. Женщина носила меня под сердцем – большое спасибо. Она же разрешилась мной – низкий поклон. Но приставлять к моему лбу невидимые глазу рога, в которые могут трубить все, кому не лень, – это уж извините. Разувериться в одной-единственной особе женского пола, значит, обидеть ее, поэтому я отказываюсь верить всем до единой особям этого рода. В заключение прошу принять к сведению, что ни одна из них не сведет меня с ума и что я умру холостяком.
ДОН ПЕДРО. Прежде чем умру я, ты на моих глазах позеленеешь от любви.
БЕНЕДИКТ. Очень может быть, милорд, только не от любви, а, допустим, от разлития желчи, хвори или голода. Если однажды я перестану горячить кровь выпивкой, оттого что стану портить ее себе амурными делами, ослепите меня пером бездарного строчкогона и приколотите к дверям борделя – буду изображать слепого Купидона.
ДОН ПЕДРО. Если ты со временем перестанешь исповедывать свою веру, тебе проходу не будет от острот.
БЕНЕДИКТ. Тогда вы можете засунуть меня в кувшин, как кошку, и открыть по мне стрельбу. Лучший стрелок удостоится аплодисментов и звания Адама Белла.
ДОН ПЕДРО. Поживем – увидим. Есть же пословица: «В ярме и дикий бык домашним станет».
БЕНЕДИКТ. Но это же скотина неразумная! А вот если человек по имени Бенедикт позволит себя захомутать – можете сломать быку рога, присобачить их мне на лоб, раскрасить меня самым гнусным образом и повесить на грудь громадное объявление, на котором вместо «Хорошая лошадь напрокат» будет нацарапано: «Окрученный Бенедикт на обозренье».
КЛАВДИО. Тогда ты, чего доброго, начнешь бросаться на всех с рогами наперевес.
ДОН ПЕДРО. Ничего подобного. Если Купидон не опустошит своего колчана в Венеции, Бенедикт в самое ближайшее время примет участие в этом представлении.
БЕНЕДИКТ. Не раньше, чем произойдет светопреставление.
ДОН ПЕДРО. Там посмотрим. А пока, дорогой синьор Бенедикт, ступайте к Леонато. Поприветствуйте его от моего имени и передайте, что я не изменил решения отужинать у него. Он там готовится не на шутку.
БЕНЕДИКТ. С большой охотой, эта работа по мне. Итак, поручаю вас…
КЛАВДИО. «…попечению Божию. Составлено в собственном имении, буде таковое у меня объявится…».
ДОН ПЕДРО. «…месяца июля дня шестого. Обожающий вас друг Бенедикт».
БЕНЕДИКТ. Тоже мне, шутники нашлись. Ткань ваших острот состоит из лоскутиков, приметанных один к другому на живую нитку. Посоветуйтесь с вашей совестью, стоит ли пускать в ход такие затасканные перлы. На этом позвольте откланяться. (Уходит.)
КЛАВДИО. Я вас, ваше высочество, хотелО помощи просить.ДОН ПЕДРО. Но о какой?Участие мое к твоим услугам.Его ты научи, и твой урок,Пусть даже трудный, вызубрит оно,И помощь будет.КЛАВДИО. Есть у ЛеонатоНаследник, кроме Геро?ДОН ПЕДРО. Только Геро.Ты ею очарован?КЛАВДИО. О, милорд!Когда в поход, увенчанный победой,Мы собирались, я приметил Геро.Но накануне трудного сраженьяСолдат не должен думать о любви.Ну, а теперь, когда война забыта,Меня теснят мечты о наслажденье,Твердя о том, о чем я знал и раньше, —О красоте возлюбленной моей.ДОН ПЕДРО. И ты, как все влюбленные, намеренОб этом нам все уши прожужжать?Ты тешишься надеждами – изволь:Я с Леонато переговорю,И Геро будет наша – и без этихТвоих витиеватых разговоров.КЛАВДИО. Диагноз точен ваш: вы распозналиПо внешности любовную болезнь.Но я хотел сказать своим трактатом,Что эту хворь не тотчас подхватил.ДОН ПЕДРО. Зачем же огороды городить?Какая вещь нужнее, ту и дарят.Ты, если в двух словах, смертельно болен,А я берусь тебя уврачевать.Итак, сегодня ночью, на балу,Под маской и под именем твоимЯ отворю своей душою сердцеТвоей прекрасной Геро – слух ееНе выдержит стремительной и мощнойАтаки нежных слов и сдастся в плен.А утром я с отцом договорюсь,И ты ее в итоге заполучишь.Не надо только мешкать с этим делом.
(Уходят.)
Акт первый. Сцена вторая
Комната в доме Леонато.
Входит ЛЕОНАТО, вслед за ним – АНТОНИО.
ЛЕОНАТО. Что это значит, брат? Куда девался твой сын, а мой племянник? Где обещанная музыка?
АНТОНИО. Он ею как раз и занят. Но ты, брат, лучше послушай, что тут делается. Тебе такое и во сне не видать.
ЛЕОНАТО. Что-нибудь хорошее?
АНТОНИО. Похоже, да; и даже, если судить по первым признакам, более того. Надо только дождаться развития событий. Мой человек, проходя мимо живых изгородей сада, невольно услышал, как принц признался графу Клавдио в любви к моей племяннице, твоей дочери. Принц намерен объясниться с ней сегодня на балу. Если она не будет против, он, немедленно попросит у тебя ее руки.
ЛЕОНАТО. А он часом не спятил?
АНТОНИО. Кто, принц?
ЛЕОНАТО. Нет, твой человек, который сморозил эту чушь.
АНТОНИО. Нет, он вовсе не глуп. Хочешь, я позову его? Он и тебе скажет то же самое.
ЛЕОНАТО. Зачем? Пусть это будет сон, по крайней мере, до тех пор пока не станет явью. Но дочку надо на всякий случай известить. Пусть будет начеку – мало ли что. Поговори с ней ты.
